В рубрике «Знаете, что такое первородный грех в Украине? То, что у нас невозможно родиться без взятки», — шутят в соцсети. Как журналист Фокуса родила ребёнка без первородного греха
Маричка Паплаускайте — 10.11.15 4672506541
Шутку о взятке я прочитала в Facebook, когда сама была на шестом месяце беременности. И задумалась. Посоветовавшись с мужем, решили: «договариваться» с врачом не будем принципиально. Не потому, что денег жалко. Если бы речь шла об официальной плате, которая в итоге финансировала бы труд врачей, ремонт больниц, закупку нового оборудования, вакцин, тогда другое дело. Но платить «в карман», чтобы врач оставался врачом — это какой-то плевок в лицо Гиппократу. И главное — это не лучшее начало новой человеческой жизни. С другой стороны, рисковать здоровьем ребёнка, тестируя уровень бесплатности украинской медицины, мы тоже не хотели. Что делать?
Как у нас
Рожать за границей решились не сразу. Для начала сходили на экскурсию в киевский роддом №1 на официальный день открытых дверей, который проводится дважды в месяц. «Лучший роддом Киева» — если верить их сайту, и наш — по месту регистрации.
— Вот, бахилы купите — и на третий этаж, — раздражённо бросает грузная женщина в приёмной, продолжая болтать с коллегой.
Когда в тёмных коридорах наконец-то удалось найти нужную аудиторию, там уже томились за партами три десятка будущих родителей, многие женщины были на последних сроках. Мест на всех не хватило. А ждать врачей пришлось не меньше получаса. Всё это время нам впаривали рекламу банка пуповинной крови.
Затем появились две юные особы с сообщением: «Мы хотели провести вам экскурсию, но у нас перенаполнение, так что продемонстрировать вам родзалы и палаты не можем. Ещё хотели показать фильм о нашем роддоме, но сломался проектор».
Дальше — ответы на вопросы. Выяснилось следующее. Палат на всех не хватает — родившие вместе с младенцами лежат прямо в коридорах. Питание — дважды в день, так что, если не хочешь голодать, родственникам придётся носить еду из дома в баночках. Все медикаменты — нужные и ненужные — приноси с собой по списку или плати. Мужа выгоняют на улицу тут же после окончания партнёрских родов и дальше пускают строго по часам. Вакцин для новорождённых нет… Дожидаться окончания лекции мы не стали.
«Вариант с частной клиникой отбросили сразу — стоимость стартует от $2 тыс.»
Тревожили и истории подруг, ставших мамами недавно. Они рассказывали о том, как страшно рожать, когда истошно вопит соседка. Как место в палате, а не в коридоре под холодильником внезапно находится с приходом «прикормленного» врача. А ещё о хамовитых медсёстрах, которым за любое движение нужно платить. О кроватях на пружинах: садишься — сразу попой на пол. О молодых отцах, видящих собственных детей только на фотографиях в телефоне, — в палату не пускают ни под каким предлогом.
Конечно, везде есть исключения. Но рисковать, снова-таки, категорически не хотелось.
Вариант с частной клиникой отбросили сразу — стоимость стартует с $2 тыс. Тогда как в Литве, куда нас пригласили родственники, роды для иностранцев официально в три раза дешевле.
Как у них
«Дорогая Мария! Наша клиника будет рада принять вас. Не беспокойтесь, у нас нет никаких ограничений для граждан других государств. Языковых проблем у вас также не должно быть — большинство наших врачей и других сотрудников в состоянии общаться на русском и английском. Я оставлю мой личный номер телефона для любых других возможных вопросов», — это часть письма, которое мы получили по электронной почте от главврача (!) отделения гинекологии и акушерства вильнюсской больницы.
Подобные ответы пришли ещё из трёх роддомов Литвы. Везде нас готовы были принять. И дело не в моих литовских корнях. Любой иностранец может приехать рожать в Литву без каких-либо ограничений. Если, конечно, у него есть виза.
Остановили мы свой выбор на родильном отделении городской больницы Алитуса. Это такой тихий, зелёный райцентр с населением в 60 тысяч. Четыре года назад там рожала моя троюродная сестра — воспоминания остались самые светлые.
В Литву мы поехали на 37-й неделе моей беременности. В начале 39-й решили сходить на осмотр — проверить, всё ли хорошо с ребёнком. Женская консультация расположена здесь же, при родильном отделении. Несмотря на то что это единственная на весь район больница, а значит, пациентов должно быть много, очередей нет совсем. Все врачи принимают строго по записи. Мы пришли чуть раньше, и я, удобно распластавшись на мягком диване, всё вспоминала, как каждые две недели вместе с другими беременными часами мучительно просиживала в очереди на деревянной лавке в ожидании осмотра участковым гинекологом в Киеве.
«Не уверена насчёт фотографии, где я мучаюсь схватками на мячике…»
Врач — худенькая, ухоженная блондинка лет шестидесяти, похожая на постаревшую Марлен Дитрих, провела в кабинет КТГ (кардиотокография).
— Спит? — заглянула она спустя пару минут.
Сынок наш решил вздремнуть, и аппарат никак не мог зафиксировать его шевеления.
— Одну минутку, — улыбнувшись, врач исчезла в коридоре, а через пару минут вернулась и протянула мне пломбир в вафельном стаканчике: — Скушай, глюкоза его разбудит.
После осмотра поднимаемся этажом выше в родильное отделение. Объясняем, что скоро будем рожать и хотели бы посмотреть, что тут и как. Никаких проблем. Акушерки, смущённо улыбаясь, спорят между собой, кто лучше говорит по-русски. Провести для нас экскурсию вызывается Виталия, женщина лет 50-ти, говорящая с лёгким прибалтийским акцентом.
Бахилы и халаты надевать никто не требует. Чистота здесь достигается не за счёт комфорта рожающих и их родных, а частыми влажными уборками. И потом, через пару дней ребёнок в любом случае попадает в большой мир и тут же сталкивается со всеми его бактериями.
В отделении четыре индивидуальных родзала. Общего дородового «колхоза» нет. Роженица вместе с партнёром сразу же оказываются в спокойной, уединённой обстановке. О том, что рядом с вами кто-то рожает, можно узнать только от акушерки или врача, а не по соседским воплям.
— У нас во всех родзалах новые современные кровати-трансформеры. Только в этой ещё старая осталась. Должны заменить буквально на днях, — по-хозяйски рассказывает Виталия.
Замечаю, что кроме старой кровати в палате стоят ещё старые электронные весы для новорождённых — на них через трафарет кириллицей написано «Саша». Почему-то они вызывают умиление. В остальном родзал выглядит как типичная палата современной западной клиники. Над кроватью и в индивидуальном туалете есть кнопки вызова медперсонала, чтобы в любой момент можно было позвать на помощь. Два родзала оборудованы душем, два других — ванной-джакузи.
— Ванна очень облегчает схватки, — объясняет Виталия.
Она никуда не торопится и показывает нам каждый уголок в роддоме, параллельно отвечая на все вопросы. Даже самые наивные.
— А бывают такие ситуации, когда просят выбрать, кого спасать — жену или ребёнка? — спрашивает муж.
— Это только в кино, — смеётся Виталия. — Но если вдруг у ребёночка при рождении проявятся какие-то серьёзные патологии, к нему на реанимобиле немедленно выезжает специалист из Каунаса (второй по величине город Литвы, в 69 км от Алитуса) — там отлично оборудованное детское отделение и высококвалифицированные врачи. Если нужно, ребёнка потом везут туда.
Розовыми кружочками и синими треугольничками на календаре здесь обозначают родившихся в тот или иной день девочек и мальчиков
На третьем этаже в послеродовом отделении при входе замечаю забавный календарь. Каждый день месяца в нём отмечен розовыми кружочками и синими треугольничками — так здесь обозначают родившихся в этот день девочек и мальчиков. С фотографий на пастельно-жёлтых стенах улыбаются счастливые мамы, папы и их новорождённые малыши. Здесь пахнет цветами — в этот момент понимаю, что ни тут, ни в родильном нет тревожащего запаха больницы, столь обычного для наших медучреждений.
Спустя пару дней на календаре появится и наш треугольничек.
Роды
На курсах для будущих родителей нам доходчиво объяснили: рождение ребёнка — это то, что любая женщина априори умеет делать лучше всего. И природа всё для этого предусмотрела. Роды активизируют гормоны любви и удовольствия, обеспечивающие более лёгкий и менее болезненный процесс. Однако при волнении и стрессе происходит выброс адреналина и вся гормональная система смягчения даёт сбой. Так что бояться противопоказано.
«У нас не бояться получилось. Во многом благодаря персоналу роддома и царящим там тишине и спокойствию»
У нас не бояться получилось. Во многом благодаря персоналу роддома и царящим там тишине и спокойствию. Все, кто помогал нам, явно помнили о том, что роды — это не столько медицинский процесс, сколько естественный. А роженица — не столько пациент, сколько женщина.
Акушерка — а тогда снова дежурила уже знакомая нам Виталия — объясняла все процессы и была рядом ровно тогда, когда была нужна. Не забывала она и о мелочах: напоминала мужу время от времени поить жену, сама предложила включить расслабляющую музыку, набрала горячую ванну. Кстати, непонятно, почему в украинских роддомах, даже в тех, где недавно делался ремонт, ванна — чрезвычайная редкость. Это и правда спасение.
Непонятно, почему в украинских роддомах, даже тех, где недавно делался ремонт, ванна — чрезвычайная редкость. На самом деле горячая ванна — это настоящее спасение
Спустя четыре часа, без минуты полночь родился наш мальчик.
— Кинозвезда, — шутил врач, когда счастливый отец снимал новорождённого на видео со всех сторон.
Никто его не торопил. Все вместе смеялись и радовались появлению на свет нового человека.
Через два часа нас уже троих перевезли в послеродовое отделение. Следующие три дня мы провели там в комфорте пристойной гостиницы с отличным четырёхразовым питанием (муж круглосуточно был с нами). Ощущения, что мы в больнице, не было совершенно. О медицинском профиле учреждения напоминало лишь то, что меня и малыша ежедневно осматривали специалисты. И врачи, и медсёстры, и санитарки — все были с нами любезны и заботливы, словно родные люди.
Малышу сделали все необходимые прививки: БЦЖ от туберкулёза, которой в Украине практически нет уже второй год, и от гепатита В, с которой у нас, кажется, тоже проблемы. А ещё взяли кровь, чтобы выявить предрасположенность к генетическим заболеваниям.
Наши близкие могли проведывать нас непосредственно в палате. Гостей принимали как дома — за чаем с печеньем.
Тот факт, что в послеродовой палате мы лежали вместе с мужем, сыграл свою роль. Это существенно облегчает жизнь измученной родами женщины. Поначалу, особенно со швами, даже самое элементарное действие, скажем, подъём с кровати, превращается в мучительное приключение. То ли дело, если рядом есть муж, который поможет подняться, подаст еду, возьмёт на руки ребёнка, сменит подгузник. Не говоря уже о том, что в такой момент просто хочется быть семьёй.
Вот, собственно, и всё. Спустя три дня нас выписали. За всё мы заплатили 535 евро 21 цент. Дополнительно оплатили проживание мужа — по 10 евро за каждый день. Всё официально, через кассу. Для сравнения: в Киеве «средняя температура по палате» — $800–1000 в карман врачу.
Дружба с ребёнком начинается сразу после родов
В следующий раз
Сегодня нашему Сашеньке уже три месяца. Шутим, что назвали его так в честь весов — рожали в той самой палате со старыми «именными» весами. А вот кровать, кстати, к нашему приезду всё же заменили современной.
Мы с мужем часто вспоминаем роды и каждый раз убеждаемся, что всё сделали правильно. Обидно только, что для того, чтобы родить по-человечески, пришлось ехать в другую страну.
Многие скажут, мол, нечего нас сравнивать с богатым Евросоюзом. Конечно, состояние больниц играет важную роль. Я не берусь рассуждать о государственных финансах, о реформах, с помощью которых можно отремонтировать старые здания, модернизировать оборудование, гарантировать наличие лекарств и вакцин. Есть много успешных примеров, включая литовский или популярный сейчас у нас грузинский опыт. Он показывает, что всё возможно, если есть политическая воля. Но важен и другой момент — человеческое отношение персонала.
В литовской больнице главный — пациент. У нас же наоборот: в поликлиниках и больницах всё крутится вокруг врачей. Это хорошо иллюстрирует маленькая деталь: в поликлинике, где я стояла на учёте, туалет для персонала закрывается на ключ. Он на этаже, с раковиной, мылом и бумагой. Туалет же для пациентов — глубоко в подвале и без двери вообще!
Дополняет картину и то, что основа нашей системы построена на грязных и постыдных правилах игры: медицина вроде как бесплатная, но при этом за всё нужно платить — скрытно, с оглядкой. Причём всем противно, но все играют. Пациентам деваться некуда, потому что ставка для них в этой игре — жизнь и здоровье. Эти правила надо менять.
Раз государство не способно обеспечить качественную медицину бесплатно и не готово наладить страховую медицину, мы согласны платить за неё сами — по сути, мы все и так уже это делаем. Но платить честно. Вот, скажем, уже сейчас в Киеве есть один государственный роддом, в котором за роды можно заплатить официально, через кассу. Кажется, что-то в районе 5 тыс. грн. Но оформляется эта плата как «благотворительный взнос». Такая форма не подразумевает строгой отчётности, поэтому узнать, на что будут потрачены деньги, нет никакой возможности.
- Читайте также: Дети войны. Как родителям уберечь психику ребёнка от стрессов военного времени
Доверять можно только честно сконструированному государству, где обе стороны уважают договор. Если бы мы платили официально и знали наверняка, что деньги эти пойдут на развитие больницы, доверия в отношениях с государством и его медициной было бы больше. Возможно, тогда и отношение медперсонала к больным стало бы меняться.
Уверена, что дело не только в уровне оплаты врачей и медсестёр. В той же Литве зарплаты медперсонала отнюдь не баснословные. Оплата труда, скажем, акушерок не далеко ушла от минимальной литовской зарплаты в 300–400 евро. Но это не мешает им качественно выполнять свою работу и быть внимательными к пациентам.
- Читайте также: Божья наука. Нужно ли разрешать церквям открывать школы
При выписке из алитусского роддома нас спрашивали, вернёмся ли мы. Отвечали: посмотрим. На самом деле хочется, чтобы второго ребёнка мы смогли рожать уже дома, в Украине.