В рубрике Мaрк Зaxaрoв пoстрoил тaкoй мир в oтдeльнo взятoм гoрoдe — Мoсквe, в oтдeльнo взятoй стрaнe, смeнившeй свoe свистящe-рaскaтистoe нaзвaниe — СССР — нa нaпeвнo-прoтяжную Рoссию. И служил eму дeрзкo, смeлo, рaдoстнo, aзaртнo, врeмeнaми пo-xулигaнски, нo нeизмeннo умнo. «Лeнкoм» нaзывaeтся эта страна, и без малого полвека он правил в ней.
Он привил ее гражданам — как проживающим в ней, так и приходящим — отменный вкус во всем. Когда все должно быть только по высшему разряду, где нет места «второй свежести»: декорации, костюмы, музыка и, конечно же, игра артистов. А также дисциплина, отношение к профессии, к людям.
Таким, наверное, бывает только мудрый правитель. А Марк Захаров был мудрым. И поставил он, кстати, «Мудреца» по Островскому — один из лучших своих ранних спектаклей. Однако природа его мудрости была особенной: в ней мощный заряд энергии соединялся с жесткой иронией, юмором, на который не изводились «сотни тонн словесной руды». В юморе Захаров был королем минимализма — слово, короткая как выстрел фраза, а то и интонация, переданная актером, — и враг бежит, а зритель смеется, заводится… А у самого мэтра — всегда серьезный вид, как у ученого мужа, непроницаемое выражение лица, как у факира. Он и в жизни был сдержан, не краснобай, но слова его боялись, как острого клинка.
Трагедия, которую он пережил за 19 лет нового столетия, не могла не отразиться на нем. Одного за другим он терял тех, с кем строил свой блистательный мир. Внезапно умер драматург и его соавтор Григорий Горин, потом — художник Олег Шейнцис. И актеры его, Марка Захарова, звездные ушли: Караченцов, Абдулов, Янковский, Броневой… Удары сыпались, точно камни с вершины, и мудрец их принимал с поразительной стойкостью и мужеством, но сердце его покрывалось рубцами все больше и больше. И в новых спектаклях все чаще звучали печальные ноты.
И вот мудреца не стало. Боль утраты, траур, но… Поверьте, это иллюзия, что его больше нет. Он остался в своих блистательных спектаклях и фильмах (к счастью, запечатленных не только в нашей памяти, но и на пленке, и в цифре), в нескольких поколениях актеров — и в нас, зрителях, которые шли в его «Ленком» за правдой, энергией, парадоксом, веселым обманом и нежной любовью очень сильного мужчины. Такой, о какой пел граф Резанов своей Кончите:
Заслонивши тебя от простуды,
Я подумаю: боже всевышний,
Я тебя никогда не забуду,
Я тебя никогда не увижу…